В Бразилии на берегах реки Маиси в условиях полной изоляции живет племя пираха. Они отказываются ассимилироваться с бразильцами и сохраняют образ жизни собирателей-охотников. К 2000 году численность племени пираха составляла около 360 человек - они живут группами по 10-20 человек.

Наиболее примечательными являются особенности счета у пираха. В их языке отсутствуют какие-либо числительные, кроме "один или немного" и "много". Двое лингвистов - Дэниел Эверетт и его жена Карен - прожили в племени 20 лет и полностью изучили их язык. У пираха нет слова "число", а "он" и "они" обозначаются одним и тем же словом. У них также нет таких квантификаторов, как "несколько", "каждый", "все". Питер Гордон, профессор Колумбийского университета, также изучавший пираха, утверждает, что представители племени не только не считают, но и не рисуют: "Нарисовать даже самые обыкновенные прямые линии потребовало от них невероятных усилий и концентрации внимания. Процесс рисования сопровождался вздохами и стенаниями". Тем не менее, "совершенно исключено, что пираха умственно отсталые. У них поразительные лингвистические и охотничьи навыки, а также отличные способности к категоризации и ориентировке в пространстве. У пираха отсутствуют какие-либо признаки задержки умственного развития".


 Лингвист Дэн Эверетт из Манчестерского университета опубликовал новую работу, посвященную исследованию уникального языка индейского племени Пираха, которое обитает в бассейне Амазонки. Ранее уже сообщалось, что в языке Пираха нет числительных, и члены племени не умеют считать. Также в языке нет слов для обозначения оттенков цвета.

 

 

 В новой работе Дэн Эверетт отмечает, что в культуре племени нет сказок и мифов о сотворении мира, а в языке нет грамматических средств для передачи чужой речи и для включения одной фразы в состав другой. Исследователь выяснил, что это связано с жестким культурным ограничением, не позволяющим членам племени говорить о вещах, которые не являются предметом их личного опыта. Несмотря на подобные табу, члены племени активно общаются между собой и способны к организованной деятельности в небольших группах.
 

Контакт с племенем Пираха установлен около 200 лет назад. Однако на протяжении всего этого времени члены племени отказываются изучать любые другие языки.

 Да, есть на нашей планете по крайней мере одна культура, которая - осмелюсь заявить со всей категоричностью - является прямым препятствием на пути евангелизации ее носителей. Неужели такое может быть? Да, есть на свете один небольшой народ - всего 300-400 человек - уже несколько десятилетий вызывающий головную боль и одновременно восхищение антропологов и лингвистов своей примитивностью. Речь идет о народности пирахã - самом примитивном народе мира. Живут они в Амазонии, на берегах реки Майси, занимаются охотой и собирательством и о Боге ничего не знают. Их язык - последний обломок некогда процветавшей муранской семьи языков.
 Сразу объясню, что пирахã подтверждают гипотезу Сепира-Уорфа о том, что мышление человека обусловлено его языком. Иными словами - "Границы моего языка есть границы моего мира" (Л. Виттгенштейн).
 

Каков же язык и культура пирахã? Вот их основные признаки (а главный признак - чрезвычайная бедность абстрактного мышления):
 

 (1) Самый бедный в мире набор фонем. Всего три гласных (a, i, o) и восемь согласных(p, t, k, ', b, g, s, h). Правда, почти каждой из согласных фонем соответствуют два аллофона. К тому же язык имеет и "свистящую" версию, употребляемую для передачи сигналов на охоте.
 (2) Абсолютное отсутствие счета. Все остальные народы мира, сколь примитивными бы они ни были, умеют считать хотя бы до двух, т.е., различают "один", "два" и более двух. Пирахã же не умеют считать даже... до одного. Они не различают единственности и множественности. Покажите им один палец и два пальца - и они не увидят разницы. У них имеются только два соответствующих слова: 1) "маленький / один или немного" и 2) "большой / много".
Тут следует заметить, что в языке пирахã нет слова "палец" (есть только "рука"), и они никогда ни на что не показывают пальцем - только всей кистью руки.
 (3) Отсутствие восприятия целостности и частности. В языке пирахã нет слов "весь", "все", "всё", "часть", "некоторые". Если все члены племени побежали на речку купаться, то рассказ пирахã будет звучать так: "А. пошел купаться, Б. пошел, В. пошел, большой/много пирахã пошел/пошли".
Также у пирахã нет чувства пропорции. Белые торговцы уже с конца 18 века ведут с ними меновую торговлю и всё дивятся: пирахã может принести пару перьев попугая и потребовать взамен всю кладь парохода, а может притащить что-то огромное и дорогое и потребовать за это глоток водки.
 (4) Отсутствие подчиненности в синтаксисе. Так, фраза "он мне сказал, каким путем он пойдет" на пирахã дословно не переводится.
 (5) Чрезвычайная бедность местоимений. До недавнего времени у пирахã скорее всего вообще не было личных местоимений ("я", "ты", "он", "она"); те, которые они употребляют сегодня, совершенно явно заимствованы у соседей-тупи.
 (6) Отсутствие отдельных слов для обозначения цветов, и, следовательно, слабое их восприятие. Строго говоря, есть только два слова: "светлый" и "темный".
 (7) Чрезвычайная бедность понятий родства. Таковых всего три: "родитель", "ребенок" и "брат/сестра" (без какого-либо различия пола). К тому же "родитель" означает и деда, бабку и т.д.; "ребенок" - внука, и т.д. Слов "дядя", "двоюродный брат" и т.п. нет. А так как нет слов, нет и понятий. Например, половая связь тетки с племянником не считается инцестом, т.к. нет понятий "тетка" и "племянник".
 (8) Отсутствие какой-либо коллективной памяти, более давней, чем личный опыт самого старого из ныне живущих членов племени. Например, современные пирахã не осознают, что было когда-то время, когда белых людей в округе вообще не было, что они когда-то пришли.
 (9) Почти полное отсутствие каких-либо мифов или религиозных верований. Вся их метафизика основывается исключительно на снах; правда, даже и тут они не имеют ясного представления о том, что это за мир. Тут надо заметить, что в языке пирахã нет отдельных слов "мысль" и "сновидение". "Я сказал", "я подумал" и "я увидел во сне" звучат одинаково, и лишь контекст позволяет угадать, что имеется в виду.
Никакого намека на миф творения нет. Пирахã живут в настоящем времени и сегодняшним днем.
 (10) Практически полное отсутствие искусства (узоров нет, тела не раскрашивают, никаких серег или колец в носу не носят). Следует заметить, что дети пирахã не имеют игрушек.
 (11) Отсутствие последовательного суточного ритма жизни. Все остальные люди днем бодрствуют, а ночью спят. У пирахã же такого нет: они спят в разное время и понемногу. Захотелось поспать - лег, поспал 15 минут или часок, встал, пошел на охоту, потом снова немного поспал. Поэтому фраза "поселок погрузился в мирный сон" к пирахã неприменима.
 (12) Отсутствие накопления пищи. Никаких лабазов и хранилищ нет. Все принесенное с охоты мясо немедленно съедается, а если следующая охота неудачна - ходят голодными до тех пор, пока снова не повезет.

 При всем при этом пирахã своей жизнью очень довольны. Они считают себя самыми обаятельными и привлекательными, а остальных - какими-то странными недочеловеками. Себя они называют словом, буквально переводимым как "нормальные люди", а всех не-пирахã (и белых, и других индейцев) - "мозги набекрень". Интересно, что самые близкие (в генетическом отношении) к ним индейцы мура когда-то, очевидно, были такими же, как и они, но затем ассимилировались с соседними племенами, утратили свой язык - и свою примитивность - и стали "цивилизованными". Пирахã же остаются такими же, как были, и на мура смотрят свысока.